Взгляд из Ирана на признание «Талибана»
Иранский Институт стратегических исследований Востока (IESS) публикует разбор о том, почему Москва первой признала нынешнее афганское правительство и каковы последствия. По мысли автора, Россия уже однажды стала «первой», признав независимость Афганистана в 1919 г., а спустя век первой признала и власть «Талибана». Это решение, подчеркивается в статье, выходит за правовые рамки и объясняется конфигурацией интересов Москвы.
В международном праве нет коллективного «механизма признания»: каждая страна решает сама, а позиция ООН и его Совбеза влияет, но не определяет автоматически исход. При этом при признании обычно смотрят на набор условий: 1) происхождение власти (легитимность формирования); 2) независимость; 3) эффективный контроль; 4) принятие базовых принципов современного международного права и 5) готовность исполнять международные обязательства.
Из пяти элементов, по его оценке IESS, у Кабула сегодня надежно подтверждены «независимость» и «эффективный контроль». Слабые звенья: силовой способ прихода к власти, отсутствие явного подтверждения преемственности по договорам и нарушение ключевых норм (например, ограничения на труд и образование для женщин). Отдельно указывается на сохраняющуюся проблему с креслом Афганистана в ООН.
Почему Россия пошла на шаг сейчас? Геополитическое объяснение: после ухода США образовалось окно для продвижения к Южной Азии через Афганистан как стык Центральной и Южной Азии. В этой связи признание – это способ провести «мост» влияния южнее, а в идеале – сшить два субрегиона.
Также Москва стремится сломать «табу непризнания», занять позицию первопроходца и задать тон для других, так, чтобы дальнейшие признания шли уже «в фарватере» России.
Экономические причины: интерес к недрам, а также к крупным энергетическим магистралям через Афганистан в Южную Азию, а в перспективе связка с российскими сетями поставок.
По трактовке автора «Талибан» за 4 года «разгромил угрозы» и удерживает единый контроль над территорией. Этот фактор, как полагает он, впечатлил Кремль. Внешний курс Эмирата тяготеет к Востоку, что также резонирует с интересами Москвы.
Но есть риски и побочные эффекты. В частности, «раннее» признание может подбодрить жесткую внутреннюю линию, охладить оппозицию и на внешнем контуре запустить встречную поляризацию со стороны западных акторов вокруг афганской повестки. Тем самым формируется новая линия раскола, уже применительно к Афганистану.
Как оценивает IESS, шаг Москвы – прагматичный, опережающий и продиктованный совокупностью геополитических, политических и экономических расчетов. При этом его последствия выйдут за пределы афганской внутренней сцены и затронут региональные расклады в Центральной и Южной Азии.
@openworld_astana