Кадровые перестановки в Таджикистане: новые подробности дела о госперевороте, продолжение масштабных перестановок и кадровый дефицит

Дело о предполагаемом заговоре бывших высокопоставленных чиновников против власти остается в центре внимания наблюдателей за политическими процессами в Таджикистане. Также в июле руководство продолжило масштабную ротационную кампанию в правительстве и судебной системе республики.

Дело о госизмене и заговоре против власти

В июле история о предполагаемом заговоре бывших высокопоставленных чиновников получила продолжение. В прошлом месяце был задержан член руководства ещё одной партии — зампред Социал-демократической партии (СДПТ) Шокирджон Хакимов.

Только в начале августа глава Генпрокуратуры Таджикистана Юсуф Рахмон подтвердил задержание бывшего главы МИД Хамрохона Зарифи, бывшего председателя Верховного совета Акбаршо Искандарова, зампреда СДПТ Шокирджона Хакимова, зампреда Демократической партии (ДПТ) Ахмадшоха Комилзоды.

Также в ведомстве подтвердили, что вышеназванные находятся под следствием по тому же делу, что и Саиджафар Усмонзода — бывший руководитель ДПТ. Его обвиняют в планировании насильственного захвата власти.

На фоне этого в прошлом месяце ещё две политические партии сменили своих руководителей, а именно Социалистическая партия (СПТ) и Партия экономических реформ (ПЭРТ). Гулом Халимзода, занимавший пост зампреда СПТ в Согдийской области, избран новым председателем партии. Он заменил Абдухалима Гаффорова, который руководил СПТ в течение 20 лет. Новым руководителем ПЭРТ стал депутат Маджлиси намояндагон (нижняя палата парламента) Гиёсиддин Ашурзода. Он заменил Рустама Кудратова, возглавлявшего ПЭРТ с 2019 года.

Перестановки в правительстве и судебной системе

В июле президент Таджикистана совершил ряд кадровых перестановок в судебной системе и правительстве. Так, Орзу Абдуллозода, бывший зампред суда ГБАО, отныне возглавляет суд Хорога. Тохир Гафориён, занимавший пост судьи г. Бохтар, назначен на пост зампреда суда района Исмоили Сомони города Душанбе. Абдурашид Махмадсаид, занимавший пост председателя суда района Фирдавси города Душанбе, стал зампредом военного суда гарнизона столицы.

Также Зохир Муминзода освобожден от должности председателя суда района Шамсиддин Шохин Хатлонской области за деятельность, порочащую честь судьи. Ранее резонансной стала история о том, как Зохир Муминзода избил военнослужащего погранвойск. Ситуацию лично комментировал президент, который заявил, что Муминзода больше не будет работать в судебной системе.

Указом президента Абдуалим Расулзода назначен начальником управления разведки Генерального штаба и заместителем начальника Генштаба ВС РТ. Ахлуддин Муртазозода назначен заместителем начальника Службы связи при правительстве Таджикистана. Равшан Каримзода стал новым заместителем министра образования и науки. Также постановлением правительства Дилрабо Азими назначена на должность руководителя представительства Министерства труда, миграции и занятости населения Таджикистана в России по миграции.

Кадровые перестановки в Таджикистане прокомментировал старший научный сотрудник Института востоковедения РАН и заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.

— Генпрокуратура подтвердила задержание высокопоставленных чиновников, о которых ранее шла речь. Ещё был задержан зампред Социал-демократической партии. Кроме того, в двух политических партиях — Социалистической (СПТ) и Партии экономических реформ — сменились руководители. Почему вся эта история вокруг заговора настолько сильно отражается на политических партиях?

— Сложно сказать, потому что политические партии в Таджикистане отчасти являются своеобразными структурами, которые не включены в государство. Там концентрируются чиновники, которые по тем или иным причинам выпали из действующей когорты. Причем выпали без серьезной надежды на то, что они в эту когорту вернутся. Не все партии такие, конечно. Но такая тенденция в таджикском партийном поле есть.

Ситуация с партийными элитами в Таджикистане отличается от того, что мы видим у соседей: в Узбекистане в первую очередь и отчасти в Казахстане. Немного похоже на то, что можно наблюдать в Киргизии. В этих странах значительное количество партий является местом прибежища для людей, ушедших из власти. Они проводят вместе время, строят разные планы, как вернуться в эту власть. Я не говорю, что эти планы носят характер заговора. Хотя в Киргизии периодически ГКНБ объявляет о раскрытии тех или иных заговоров.

То, что сейчас под следствием находятся люди, которые были активны в процессе партстроительства, как раз и есть демонстрация этой тенденции. То, что в других партиях меняют руководство, — очевидно, там люди понимают: сейчас излишней концентрации бывших чиновников власти будут уделять пристальное внимание. Они таким образом подстраховываются и уводят партийные структуры от потенциально возможного удара.

— То есть от активных политических партий времен гражданской войны остались только имена?

— Совершенно точно обозначили диагноз.

Сейчас партии Таджикистана пользуются брендами, которые им достались от прошлого.

На самом деле сейчас внутрипартийная жизнь концентрируется вокруг незаявленных в уставах целей и приоритетов. Партии активизируются только в процессе электоральных кампаний. Но эта активизация носит судорожный спорадический характер.

Постоянная партийная жизнь в регионах уже связана с другими приоритетами. В регионах партии сконцентрированы на решении определенных задач, в том числе в аспекте кадровых активов, а не на реализации положений официальных партийных программных документов.

Но в целом, опять же, да, от старых партий и даже партий конца 1990-х мало что осталось.

— В Таджикистане существует дефицит кадров в сфере госуправления. Заявлялось, что не хватает почти 4000 человек. Учитывая, что чиновников всего более 18 тыс., это довольно большой объём дефицита. Как можно объяснить эту тенденцию?

— Да, странная ситуация, когда формально в структурах подготовки управленческих кадров вроде всё хорошо. Но, возвращаясь к разговору ранее, тогда же, на брифинге МВД, прозвучало высказывание о том, что за последние дни в Таджикистане арестовано 52 чиновника из-за обвинений в хищении более 120 млн сомони (более 11,6 млн долл.). Видим, что коррупция — это довольно массовое явление в республике. Также видим активизацию антикоррупционного агентства. По заявлению тех же представителей Антикора, коррупционные преступления концентрируются практически во всех сферах. Это касается и сферы обороны, экономики и даже гуманитарной сферы.

Эти нарушения фиксируются в отношении нескольких сотен людей ежеквартально. Когда говорится о том, что за первое полугодие более 1260 схем коррупционных преступлений, при этом уголовные дела заведены менее чем в трети случаях, — мы видим, что, с одной стороны, явный кадровый голод и поэтому всех не подгребают под антикоррупционную метлу. С другой стороны, мы видим, что дела в этом направлении обстоят не очень хорошо.

Может быть, с качеством подготовки кадров всё нормально. Но сама по себе система административного управления и принятия решений, связанных с экономическим развитием, нуждается в серьезной перестройке. Посадки бывших чиновников и ловля чиновников, замешанных в коррупционных схемах, — это всё звенья одной цепи, которые указывают на слабость системы подготовки административных кадров. Может быть, даже подготовка кадров соответствует всем международным стандартам, но на выходе получаем совершенно другое. Нужно делать какие-то выводы, очевидно.

Источник: ia-centr.ru