К внутриполитической ситуации в Афганистане

К настоящему времени среди экспертов на афганском направлении сформировалось представление о наличии серьезных противоречий внутри движения «Талибан». Отдельные наблюдатели даже говорят о высокой вероятности государственного переворота и новой гражданской войны.

На наш взгляд, происходящие во внутреннем поле Афганистана процессы являются не больше, чем традиционной борьбой за власть – попыткой уже сейчас обеспечить перераспределение властных полномочий на фоне предвидимого ухода призрачного эмира Хайбатуллы Ахундзады, которому, согласно большинству источников, уже за 70 лет. Для любого автократического режима, коим является Исламский Эмират, вопрос передачи власти всегда являлся многоаспектным и очень сложным. Как правило, этот процесс сопровождается репрессиями, интригами и закулисной борьбой, особенно когда речь идет о борьбе за абсолютную власть в стране.

Верховный лидер избирается Советом улемов, являющимся апогеем публичной власти в исламской теории и принципы которого противопоставляются ценностями демократии в западном понимании.  Однако этот механизм («шура») окутан тайной и остается малопонятным для большинства в мире, в том числе для арабских стран, где принцип шуры реализуется в ином виде, что также повышает градус экспертного обсуждения внутриполитической обстановки в афганском Эмирате.

Хайбатулла Ахундзада стал третьим по счету талибским эмиром в 2016 году после гибели муллы Ахтара Мансура. Именно на него пришлось новое государственное строительство и формирование, причем достаточно успешное, нового облика современного талиба. Однако его пребывание на этом посту проходит не так безоблачно – если говорить про внутриполитические дела, то это касается, прежде всего, нарастающего внутриталибского размежевания в вопросах state-building. При этом практически всеми экспертами указывается на противодействие двух лагерей (фракций) – «кабульской» и «кандагарской».

На наш взгляд, классификация этих группировок по регионам достаточно условная, как и само определение – «фракция». Как нам видится, на внутреннем поле Афганистана нет четко сформированных политических групп, которые можно было бы обозначить терминами «фракция», «группа», «лагерь» и прочее. Возможно, они обозначатся позднее, когда функционерам необходимо будет занимать более конкретную и очевидную позицию.

Сейчас же существует два основных фактора, определяющие существование двух «фракций»:

1. Различные взгляды на дальнейшее развитие Эмирата как государства – одни отстаивают фундаментализм, иными словами, выступают за строгое шариатское правление, другие во главу угла ставят экономическое развитие и международное сотрудничество. Никто из них не ставит под сомнение саму идею и цели исламского эмирата – идеологического раскола среди талибов нет. Скорее надо рассматривать складывающуюся ситуацию по иранскому варианту – «консерваторы» и «умеренные».
2. Наличие противоречий между самими пуштунами, прежде всего разногласия между племенами «дуррани» и «гильзаи», рост недовольства среди непуштунских функционеров «Талибана».

Именно эти два фактора – разные взгляды на будущее страны и этнические противоречия – определили проблемы Ахундзады в качестве лидера и находят отражение на распределении власти (должностей на разных уровнях) и финансовых потоков.

Попытаемся структурировать имеющиеся сведения вокруг этих двух факторов.

Консерваторы и умеренные

Условная группировка «Кандагар», возглавляемая Хайбатуллой Ахундзадой, составляет ядро талибского духовенства и стремится внедрить строгую модель шариатского управления. Ортодоксальные взгляды этой группировки часто приводят к конфликтам с более прагматичными функционерами, выступающими за необходимость решения насущных проблем народа.

Последних, опять же условно, можно отнести к фракции «Кабул», в которую входят такие видные деятели, как министр внутренних дел Сираджуддин Хаккани, министр обороны Мулла Якуб и заместитель премьер-министра Абдул Гани Барадар.

Ряд экспертов выводят С.Хаккани и его «Сеть Хаккани» в отдельный центр сил, имеющий значительное влияние в восточном Афганистане. Сторонники Хаккани в целом разделают взгляды «кабульцев», но отстаивают свои особые интересы, время от времени вступая в конфликт как с кандагарской группировкой, так и с функционерами в Кабуле. Как подчеркивают отдельные инсайдеры, известная своим прогрессивным и прагматичным подходом, а также способностью лавировать между жесткой и умеренной позициями, «Сеть Хаккани» становится важным игроком на внутриполитическом поле афганского Эмирата.

Этнический фактор

Афганистан всегда находился под сильным влиянием родоплеменной формации и этнического фактора. Талибы не стали исключением. Исторически со времен Дурранийской империи Афганистаном правил клан дуррани (объединение пуштунских племен), который и сейчас доминирует в руководстве «Талибана». Конечно же, имея клановую историческую память, дуррани верят в свое неотъемлемое право управлять страной.  Однако этот статус-кво в современных условиях вызывает недовольство среди других пуштунских племен и этнических групп.

Основным оппонентом дуррани выступает другой, не менее авторитетный пуштунский клан гильзаи, традиционными территориями которого являются юго-восток и восток. Внеся существенный вклад в борьбе с иностранным вмешательством, гильзаи считают, что вправе рассчитывать на большее, о чем регулярно заявляют. Это недовольство часто проявляется в виде публичных акций против назначаемых Кандагаром чиновников.

Согласно имеющимся сведениям, отдельные лидеры клана гильзаи заигрывают с непуштунскими функционерами «Талибан» (в основном, с узбекскими и таджикскими), стремясь бросить вызов власти Кандагара, особенно на периферии, например в провинциях Бадахшан и Фарьяб. Кроме того, согласно этим оценкам, «узурпация» власти кланом дуррани является одной из причин неудач в попытках сформировать инклюзивное правительство.

Новый Верховный лидер

Дискурс о «тайнах мадридского двора» не должен обойтись без возможных кандидатов на престол. Опираясь на широкий круг источников, постарались вывести следующий круг продолжателей эмира ИЭА.

Абдул-Хаким Эсхакзай (также известный как Абдул Хаким Хаккани), нынешний верховный судья ИЭА и влиятельный старейшина племени эсхакзай (клан дуррани), сыграл значительную роль в приходе Хайбатуллы Ахундзады. Сведущие люди указывают, что он, согласно существующей иерархии, формально является следующим в очереди на лидерство. Как и Хайбатулла, Абдул-Хаким Эсхакзай пользуется значительным влиянием среди сторонников жесткой линии. Будучи представителем дуррани, он будет способствовать усилению коалиции племен дуррани.

Сираджуддин Хаккани, лидер «Сети Хаккани» и глава МВД, располагает значительными военными и финансовыми ресурсами. Вместе с тем его влияние в основном ограничивается восточным Афганистаном, в связи с чем ему нужна поддержка других регионов. По другим оценкам, в его восхождении к власти решающее значение будет иметь поддержка со стороны внешних сил с учетом нахождения его в американском списке «особо опасных международных террористов».

Мохаммад Якуб Муджахид, больше известный как Мулла Якуб, старший сын основателя движения «Талибан» Муллы Омара и нынешний министр обороны, из клана гильзаи.

Как отмечается, его молодость (родился в 1990 году) и связь с «прагматиками» могут рассматриваться как преимущество, так и недостаток, в зависимости от ситуативной позиции различных фракций.

Абдул Гани Барадар, заместитель премьер-министра ИЭА (курирует экономику), уважаемый талибский старейшина, один из сооснователей движения, ключевая фигура на мирных переговорах в Дохе, представитель клана дуррани. Его дипломатичная и умеренная позиция могла бы помочь преодолеть раскол между группировками, но, как считается, его кандидатура найдет противодействие со стороны большинства «консерваторов».

Кто бы ни стал четвертым эмиром, ему в наследие достанется клубок сложных задач, от решения которых будет зависеть стабильность и сплоченность внутри движения «Талибан».