Белуджистан: арена региональных интриг (ситуационный анализ)

Ситуация в Белуджистане, исторической области, разделенной между Афганистаном, Ираном и Пакистаном, вызывает напряжение. Очень бы не хотелось, но, скорее всего, дальше будет только хуже, тревога уже витает в воздухе.

Сигнал тревоги: захват поезда «Jaffar Express»

Дерзкий захват поезда «Jaffar Express», следовавшего из Кветты в Пешавар, ясно демонстрирует положение дел в этой зоне и наводит на грустные мысли в контексте будущего всего региона, прежде всего, грандиозных планов по развитию транспортно-логистических коридоров в Южной Азии, весьма важных для центральноазиатских республик.

Игры геополитики

В ситуации с захватом поезда традиционно не обошлось без обвинений в адрес Индии. Пакистанские СМИ обвиняют своих индийских «коллег» в усилении пропаганды с помощью видеороликов, созданных ИИ, старых кадров и вводящих в заблуждение сообщений WhatsApp с целью разжечь беспорядки. Сообщается, что аккаунты в социальных сетях, связанные с террористическими группировками, также сотрудничают с индийскими СМИ, чтобы продвигать антипакистанский нарратив.

Не обделяется вниманием и Афганистан (его, конечно же, можно обвинять во всем) – «террористы, ответственные за трусливое нападение на Jaffer Express, находятся в контакте со своими вдохновителями в Афганистане».

В общем классика жанра, реакция предсказуемая и типичная, ориентированная больше на внутреннее использование. Как на самом деле обстоят дела ответить может только очень узкий круг лиц в руководстве BLArmy и их кураторы (при наличии).

Белуджистан: транзитный мост или горячая точка?

В идеале Белуджистан должен быть важным транзитным регионом для трансафганских транспортных коридоров, в том числе соединяющих Центральную Азию с Южной. Экономическая выгода этого для Афганистана и центральноазиатских стран безусловная.

Белуджистан – это также часть китайской инициативы «Один пояс, один путь». Ее флагманским проектом является Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК), соединяющий китайский Кашгар (Синьцзян) с пакистанским портом Гвадар в Белуджистане.

Казалось бы, лучше для региональной экономической кооперации не придумаешь, но свои коррективы вносит геополитика – китайское влияние в регионе вызывает обеспокоенность Запада, а также Индии.

Хотя в современных условиях к «западу» наверно стоит относить только США – Европа вынуждена пересматривать свою позицию по многим вопросам, и вполне очевидно, что Китай уже не будет антагонистом для европейцев.

Однако так или иначе, Центральная Азия и другие интересанты (Китай, например) вынуждены молча наблюдать как Белуджистан, призванный стать транзитным мостом, превращается в очередную «горячую точку».

Баланс на грани

Интересантом спокойного Белуджистана также является Иран. Через этот регион проходит трасса N-40, известная как Quetta–Taftan Highway и являющаяся частью важного торгового маршрута между Ираном и Пакистаном. Этот маршрут играет ключевую роль в торговле, транзите нефти и газового сотрудничества между странами, но также сталкивается с проблемами безопасности из-за активности вооруженных группировок в Белуджистане.

Нужна ли эскалация Афганистану? Однозначно «нет». Для этой страны эскалация ситуации – катастрофа. «Талибан», стремящийся стабилизировать режим, крайне нуждается в «белуджском маршруте» для развития собственной экономики и интеграции в региональные связи.

В итоге, кто выигрывает от обострения? Ответ почти риторический: выигрывают те, кто жаждет хаоса и нестабильности.

Глобальные разногласия и региональные парадоксы

Тема белуджского сепаратизма затрагивает три страны и могла бы стать базой для конструктивного трехстороннего диалога.

Иран и Пакистан имеют исторические предпосылки для совместных действий на «белуджском фронте». В 70-х годах прошлого столетия в ходе очередного военного конфликта между белуджскими сепаратистами и пакистанской армией иранский шах Мохаммад Реза Пехлеви оказал поддержку проводимой Исламабадом военной операции. По одним данным, Иран передал Пакистану несколько десятков ударных вертолетов и $200 млн помощи, по другим – в операции на территории ИРП также приняли участие иранские подразделения.

В целом же нынешние отношения между Пакистаном и Ираном корнями уходят не только в общее понимание «белуджской проблемы», но и совместную поддержку друг друга в войне за независимость Бангладеш и ирано-иракском вооруженном конфликте. Сюда же можно отнести «солидарность» в помощи афганским моджахедам в ходе советского присутствия в Афганистане.

Зеркало глобальных противоречий

Вместе с тем складывающаяся ситуация в глобальных отношениях в регионе говорит о том, что стороны далеки от практического взаимодействия в сфере безопасности. Это определяется следующими факторами:

1) Две исламские республики имеют сложные и противоречивые двусторонние отношения, что связано с геополитическими моментами. Пакистан, по определению США, все еще входит в категорию «Основной союзник вне НАТО» (Major non-NATO ally, единственный в регионе Южной Азии) со всеми вытекающими отсюда выводами. Вашингтон в последнее время избегает информационных нападок на Исламабад. Наоборот, недавно временная поверенная в делах США при ООН Дороти Ши выразила обеспокоенность террористическими угрозами, исходящими из Афганистана, и их влиянием на региональную стабильность. Она подчеркнула необходимость выполнения «Талибаном» обязательств по борьбе с терроризмом. Данные заявления должны были порадовать Исламабад, представитель которого на этом же заседании ООН заявил о наличии на афганской территории группировок, угрожающих региону. В этом контексте слова представителя США могут быть сигналом Вашингтона – как для стран региона, так и для самого «Талибана».

2) Состояние пакистанско-индийских отношений и стратегическое сотрудничество ИРП с КНР накладывают определенный негативный отпечаток на отношения с США, и пока слишком рано говорить о коренном пересмотре диалога между Исламабадом и Вашингтоном.

3) Суннитский фактор и тесные отношения Исламабада с Эр-Риядом, положение шиитов в Пакистане.

Кроме того, необходимо напомнить, что ИРП является членом военного блока «Исламская военная коалиция по борьбе с терроризмом» (Islamic Military Counter Terrorism Coalition, IMCTC). Иран не входит в число ее членов. Организация хоть и выглядит вялой, но участие в ней несет определенные обязательства. Здесь же надо учитывать отношения США с арабскими членами IMCTC, в большинстве случаев, носящие стратегический характер.

В идеале, несмотря на наличие противоречий, Иран и Пакистан в состоянии решать и другие злободневные для них вопросы. Это, прежде всего, ситуация с безопасностью в соседнем Афганистане, а именно террористическая активность там ИГ-Х и других более мелких тергрупп.

Пакистан и Иран играют исключительную и особенную роль в афганском урегулировании. Эти две страны имеют определяющее влияние на безопасность в Афганистане и исторически являются наиболее интегрированными в афганскую проблематику на уровне политических и полиэтнических конфликтов, связаны со своим соседом цивилизационными и социокультурными связями. Поэтому их позиции и согласованные практические шаги будут существенно определять перспективы стабильности Афганистана.

Подход, основанный на интеграции Кабула в ирано-пакистанский диалог по безопасности, был бы поддержан всеми региональными державами и странами, заинтересованными в экономически привлекательном Афганистане.

Но реальность оказалась куда жестче. Судьба распоряжается иначе. Регион, задуманный как важнейшая артерия, сегодня превращается в арену геополитических игр.