Политические процессы в Таджикистане: внешняя политика и финансирование Рогунской ГЭС

Внешнеполитические события

В сентябре у президента Таджикистана был насыщенный график международных поездок. В середине месяца Эмомали Рахмон посетил Астану, где прошла встреча глав государств в формате «Центральная Азия — Германия». Стороны обсуждали перспективы сотрудничества между странами ЦА и Германией в сферах энергетики, в том числе зеленой, торговли, образования и безопасности.

Во второй половине сентября Эмомали Рахмон совершил визит в Нью-Йорк для выступления на Саммите будущего. Это выступление президент Таджикистана посвятил актуальным вопросам Палестины (выступил за создание Палестинского государства), Афганистана (призвал оказывать гуманитарную помощь), изменения климата и развития искусственного интеллекта в ЦА. На полях ООН президент Таджикистана также провел отдельные встречи с президентом Ирана, эмиром Катара и наследным принцем Кувейта. В частности, с шейхом Тамимом Аль-Тани обсудили повестку предстоящего саммита глав государств по Азиатскому диалогу в Катаре, где также участвует Таджикистан.

Рогунская ГЭС и привлечение средств международных финансовых институтов

В конце месяца Эмомали Рахмон посетил Рогун, где открыл ряд инфраструктурных и социальных объектов и, как сообщается, проверил ход строительства Рогунской ГЭС. На данный момент это главный инфраструктурный проект Таджикистана.

Примечательно, что в своем выступлении президент отдельно затронул тему финансирования проекта. В частности, он заявил, что на завершающей стадии находятся переговоры о выделении 650 млн долл. и 500 млн долл. со стороны Всемирного банка и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций соответственно. Кроме того, 100 млн долл. выделят Фонд ОПЕК по международному развитию, Кувейтский фонд развития, Фонд Абу-Даби и Сберегательно-трастовый фонд Италии. Также подписано соглашение о выделении кредитов со стороны Исламского банка развития (150 млн долл.) и Саудовского фонда развития (100 млн долл.).

Таджикистан в целом стремится поддерживать тесные деловые связи с международными финансовыми институтами. В конце сентября министр экономического развития и торговли Таджикистана Завки Завкизода провёл встречу с главой миссии МВФ в Таджикистане Мэтью Гартнером. Глава Минэкономразвития республики подчеркнул, что прогнозы МВФ для Таджикистана на 2024–2025 нуждаются в пересмотре в сторону повышения.

Прогнозы и рейтинги международных финансовых институтов и крупных аналитических центров отражают степень благонадежности экономики и являются ориентиром для потенциальных инвесторов. Предложение о пересмотре прогноза было сделано на том основании, что нынешние темпы роста различных аспектов экономики пока опережают предыдущие прогнозы.

Ситуацию вокруг экономики Таджикистане и финансирования Рогунской ГЭС прокомментировал старший научный сотрудник Института востоковедения РАН и заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.

— Последние пару лет экономика Таджикистана растет быстрее всех в регионе. Причем аналитики различных международных финансовых институтов несколько раз пересматривали прогнозы в сторону повышения. Как бы Вы оценили эту тенденцию? Это эффект низкой базы и рост имеет краткосрочный характер? Или есть предпосылки к тому, что нынешние темпы сохранятся?

— На самом деле у республики очень хорошие макроэкономические показатели. Но, как и в любом сложном явлении, мы имеем дело с разными факторами, которые влияют на цифры.

Это, безусловно, эффект низкой базы, потому что постковидный рост для государств Центральной Азии — это общее стандартное явление. Посмотрите, например, какие цифры демонстрирует киргизская экономика. Тоже очень хорошие, ненамного меньше таджикских. Рост есть во всех государствах региона.

С одной стороны, это общая региональная тенденция — оживление после периода спада, связанного с ковидными ограничениями, что привело к сложностям с логистикой. С другой стороны, у Таджикистана получается реализовать свой инвестиционный потенциал. Значительная часть таджикского экономического роста — это китайские и российские инвестиции. Российско-таджикские параметры экономического партнерства еще в прошлом году демонстрировали рекордные показатели, по итогам первого полугодия 2024 года тоже видим увеличение активности. Очевидно, что прошлогодний товарооборот в размере 1,5 млрд долл. — это не предел. По итогам текущего года цифры будут больше. Налицо явное оживление экономических связей с крупнейшими экономическими партнерами — Китаем и Россией.

Но хроническая беда таджикской экономики — дефицит торгового баланса. Проще говоря, импорт существенно превышает экспорт. Этот диспаритет наблюдался на всём протяжении существования независимого Таджикистана. Иногда он был совершенно вопиющим. Сейчас, судя по статистике, которая приводится Министерством экономики Таджикистана на встрече с представителями МВФ, диспаритет между импортом и экспортом выглядит не так плохо, как раньше. То есть очевидно, что, если официальные данные соответствуют реальности, политика, связанная с ограничением импорта и увеличением экспортных возможностей республики, постепенно дает определенные положительные результаты.

Свою роль играет геополитический фактор. То, что удалось в прошлом и текущем годах прожить без конфликтов с соседями, тоже способствует улучшению экономических показателей. Сказывается и то, что Таджикистан пусть и не так масштабно, как Киргизия, Казахстан или Узбекистан, но тоже пользуется открывающимися возможностями в связи с западными рестрикциями на российскую экономику. Например, количество совместных российско-таджикских предприятий по сравнению со статистикой позапрошлого года выросло. Конечно, не такой заметный рост, как у Бишкека, Ташкента и Астаны.

Другой вопрос, насколько эта динамика носит устойчивый характер. Хотелось бы, чтобы таджикская экономика продолжала развиваться в таком же ключе, но такой уверенности пока нет. Есть такие проблемы, как ранее упомянутый дефицит торгового баланса, налоговое бремя (наверное, самое тяжелое для малого бизнеса в рамках региона), диспропорции в валютно-финансовой сфере. Всё это пока не преодолено, и экономика нуждается в реформировании. В этом направлении что-то делается, но поле для деятельности очень широкое, и, главное, усилия по модернизации экономики должны приниматься на постоянной основе. Остается также масса сложностей, связанных с энергетикой, обрабатывающей промышленностью, социальной сферой. Перечислять проблемные аспекты можно долго. Всё это необходимо решать, и тогда развитие экономики приобретет устойчивый и долговременный характер.

Также частые перестановки кадров в конечном счете тоже сказываются на экономике страны. Конечно, долгое нахождение чиновников на одних и тех же должностях — это не панацея. Но это один из факторов, позволяющих тому же экономическому блоку не «сидеть на чемоданах», а заниматься реализацией своих прямых обязанностей.

— Вы упомянули значимую роль инвестиций и энергетики. Как раз в конце сентября Э. Рахмон выступал по вопросу строительства Рогунской ГЭС, и он отдельно затронул вопрос привлекаемых средств из-за рубежа и упомянул финансовые структуры, которые инвестируют в проект. Преимущественно это международные финансовые организации и фонды ближневосточных стран.

— На встрече с О. Шольцем президент Э. Рахмон также к нему обращался, чтобы он повлиял на немецкие фонды и банковские конгломераты, которые могли бы тоже поучаствовать. При каждой поездке в страны ближневосточных монархий президент постоянно говорит об этом. В том, что стройка худо-бедно, но движется, пусть не так быстро, как хотели бы в Душанбе, определенная позитивная динамика всё же существует. Но в первую очередь это не заслуга внутренних ресурсов, а скорее иностранных инвесторов, к которым постоянно обращаются.

На мировом рынке инвестиций конкуренция усиливается из года в год. Мы видим, что республики ЦА очень активно конкурируют друг с другом в плане привлечения инвестиций. Поэтому у Таджикистана очень сложная задача — завладеть вниманием инвесторов и убедить их в том, что это долгоиграющий проект и хорошее место для вложения капитала.

Энергетические проекты самые долгоокупаемые и самые сложные. Неважно, это гидроэнергетика, атомная энергетика или теплоэнергетика. Для крупных иностранных финансовых структур это рискованная инвестиция. Но для международных организаций в меньшей степени. Они ориентированы на инвестиции вдолгую, и быстрая окупаемость проекта для них не является основным приоритетом. В этом смысле Душанбе избрал совершенно верную стратегию.

В целом многое будет зависеть от ситуации на инвестиционных рынках. С другой стороны, от настойчивости Душанбе и убедительности руководства Таджикистана.

— Президент не упомянул главного кредитора страны — Китай, означает ли это, что Таджикистан меняет подход к займам? Или это не индикатор? Хотя среди кредиторов значится АБИИ, где у Китая значимая роль, особый акцент всё же сделан на международных и ближневосточных структурах.

— Возможно. Дело в том, что Китай не особо охотно вкладывает в энергетические проекты. Что-то делается в сфере альтернативной энергетики, и они участвуют в проектах по транспортировке углеводородного сырья.

Кроме того, не стоит забывать, кому Таджикистан больше всего должен. Наращивать тело долга можно, но это уже не сугубо экономический вопрос, а скорее даже становится вопросом национальной безопасности.

Такая же проблема у Киргизии. Им придется брать займы у Китая для реализации проекта железной дороги Китай — Киргизия — Узбекистан. Но это делается со скрипом, стараются придумывать схемы, которые не приведут к существенному увеличению тела основного долга. Получится или нет — другой вопрос. Таджикистан, очевидно, не хочет идти по этому пути и откладывает возможность обращения к китайским финансовым структурам.