Почему в Афганистане запрещают книги?
По мотивам статьи Джалил Ронак в издании Etilaatroz
Талибы запрещают книги. Это не просто цензура – это часть системной стратегии. В Афганистане, пережившем за последние полвека череду режимов, идеологий и военных интервенций, снова устанавливаются границы дозволенного мышления. Только теперь – молчаливые, без дискуссий. Просто список. В него уже внесено более 400 названий. И он не окончательный.
Согласно внутреннему документу «комиссии по оценке книг» при талибском министерстве информации и культуры, большая часть запрещенной литературы – это не религиозные тексты, а политическая публицистика, история, философия, автобиографии, романы, труды по социологии и правам женщин. Особенно репрессивно запрещаются книги на языке дари, что уже вызвало критику в адрес этноязыковой политики нового режима.
Почему запрещают? Автор посвящает этому вопросу свою большую статью. Формулировки варьируются – «противоречит исламским ценностям», «вредит национальным интересам», «разжигает межсектантские споры», «вводит в заблуждение», «содержит кощунственные выражения». Но по факту – под запретом оказываются:
➡️критика самих талибов и их идеологии,
➡️труды по шиитской теологии,
➡️описания гендера и феминизма,
➡️исследования истории Афганистана вне официальной трактовки,
➡️произведения, затрагивающие опыт этнических меньшинств.
Среди запрещенных – Юваль Ной Харари, Симона де Бовуар, Франсис Фукуяма, Ахмад Рашид, Макс Вебер, Махатма Ганди, Бетти Дэм (нидерландская журналистка, специализирующаяся на Афганистане), Эрнесто Че Гевара, Абдулкарим Соруш (иранский ученный), Насрулла Никфар (афганский публицист), а также афганские авторы, писавшие о войне, сопротивлении, государстве, идентичности.
Как указывает автор, это не борьба с книгами. Это борьба с памятью, с альтернативной точкой зрения, с представлением о многообразии афганского общества. Это попытка установить информационную монополию, в которой все несогласное – не только неправильно, но и незаконно.
Закрываются книжные магазины. Книги конфискуются, жгутся или исчезают в складских подвалах. Издатели теряют деньги, авторы – голоса. Под видом «исламских ценностей» формируется новая повестка: жесткая, однолинейная и, в конечном счете, антиинтеллектуальная.
Ссылка на полный материал (персидский язык)