Обратная сторона международной помощи

Сегодня в мире довольно много развивающихся стран, которые в той или иной степени зависимы от помощи со стороны международных организаций или более развитых стран. Со времен приобретения независимости страны ЦА также являются регулярными реципиентами международной помощи, и особенно в этом плане выделяются Киргизия и Таджикистан. Насколько помогает практика и есть ли риски, связанные с международной помощью? Об этом читайте в статье Александра Захарова и Мухайёи Рахимзоды.

От теории к международной практике

Международная помощь весьма заметный феномен в мировой экономике. В течение длительного периода в научных кругах не стихают дебаты о ее пользе и вреде. Например, можно отдельно выделить спор между адептами теории зависимости и теории модернизации.

Согласно теории модернизации, для всех стран характерна примерно одна и та же траектория развития. Ее сторонники считают, что развитые страны, помогая развивающимся инвестициями и технологиями, выводят их на траекторию экономического роста.

В свою очередь, сторонники теории зависимости утверждают, что экономический рост в развитых государствах сочетается с обеднением стран с низким уровнем дохода.

В данной модели развитые страны обогащаются за счет эксплуатации ресурсов менее развитых стран, в то время как развитие последних останавливается либо идет медленно. Это также повышает зависимость менее развитых государств от развитых.

Продвигая официальные программы помощи (ОПР), доноры этих вложений заявляют исключительно о гуманистических намерениях помочь развивающимся странам в борьбе с бедностью и другими вызовами. Однако, как показывает широкая международная практика, в результате оказанной помощи немалые выгоды получают сами доноры.

Например, в 2005 году Агентство США по международному развитию (USAID) оказало многомиллиардную помощь 15 африканским странам с целью борьбы со СПИДом. Однако в проектах преимущественно участвовали фирмы и сотрудники из США, что создало ситуацию, когда деньги обратно вернулись в экономику донора. Похожая ситуация произошла в Гаити в 2010 году. USAID выделило Гаити для ликвидации последствий землетрясения 1,38 млрд долл. Из этих средств только 0,9 % дошли до местных организаций, 56,6 % достались американским фирмам.

Также существуют примеры, когда даже масштабные и долгосрочные программы помощи в итоге не могли оказывать необходимого эффекта. Ливан с 1993 по 2012 год получил 170 млрд долл. помощи извне. Это не сильно помогло стране, и на данный момент Ливан переживает сильнейший кризис. К тому же у Ливана накопился огромный госдолг в размере 194 % ВВП. Другой пример — Филиппины, которые в период 1966–1986 гг. получили колоссальную для того периода сумму в размере 33 млрд долл. для борьбы с бедностью. Но в данном направлении правительство не продвинулось, а даже наоборот — ситуация с бедностью в стране лишь усугубилась.

Ситуация в Центральной Азии

Страны ЦА находятся в разной степени зависимости от внешней помощи. Однако Киргизия и Таджикистан выделяются сильнее всего. Что касается доноров, в последние годы основным источником внешней помощи для стран региона стал Китай.

Киргизия — крупнейший получатель ОПР в регионе. С момента провозглашения независимости до 2018 года республика получила 8,1 млрд долл., из которых 72 % — это кредиты, а 28 % — гранты. К 2022 году госдолг Киргизии составлял 4 млрд долл. (49 % ВВП), 40 % из которых приходятся на Китай.

Республика преимущественно использует льготные кредиты для финансирования строительства транспортной и энергетической инфраструктуры. На обслуживание госдолга Киргизия в среднем тратит 200–300 млн долл. ежегодно. Однако постепенно сумма увеличивается: в 2023 году выплаты по внешней задолженности составили 344 млн долл.; в 2024 году предварительно составят 430 млн долл.

Проблема вокруг государственного долга неоднократно становилась предметом для политических дискуссий и дебатов. Особенно резонансным стало заявление о том, что в случае невыплаты долга под управление кредитора могут перейти некоторые объекты энергетической инфраструктуры.

Таджикистан — второй крупнейший получатель иностранной помощи в регионе. В 2022 году внешний долг республики составил 3,3 млрд долл., и 60 % этой суммы приходится на Китай. Учитывая размеры экономики Таджикистана и низкие темпы возврата средств, республика не способна выполнять свои долговые обязательства в полной мере.

Как и в случае с Киргизией, судя по всему, у Таджикистана также предусмотрены альтернативные способы погашения долговых обязательств. Были подозрения в том, что передача Китаю 1158 квадратных километров в рамках процедуры демаркации границы могла быть связана со списанием долгов. Также, предположительно, в 2017 году из-за неспособности выполнять свои долговые обязательства Таджикистан передал Китаю права на исследование и добычу золота на месторождениях Восточная Дуоба и Верхний Кумарг.

Важно также отметить, что выделяемые Киргизии и Таджикистану средства в абсолютном большинстве случаев в полной мере осваиваются предприятиями из страны-донора, то есть практически и не покидают экономику донора, а лишь стимулируют ее. Страны ЦА, в свою очередь, нередко погашают долг передачей полезных ископаемых.

К негативным последствиям международная помощь приводит не всегда. Однако также не стоит рассматривать данное явление в международных отношениях как исключительно положительное. В международных отношениях государства в первую очередь стремятся защищать и продвигать свои национальные интересы, и доноры международной помощи не являются исключением. В последние годы проблема вокруг кредитов и раздутого госдолга занимает всё больше внимания руководства стран ЦА. Дело не только в экономической стороне вопроса, ситуация с госдолгом в Киргизии и Таджикистане действительно имеет некоторые признаки, описанные в рамках теории зависимости.

Полную версию статьи «Зависимость стран Центральной Азии от международной помощи (на примере Кыргызстана и Таджикистана)» читайте в журнале «Мировая экономика и международные отношения».