Нефть Амударьи и новая архитектура участия

Срыв 25-летнего контракта «Талибана» с китайской компанией CAPEIC по добыче нефти в Амударьинском бассейне стал поворотной точкой для афганской энергетики и всей региональной конфигурации. Причина разрыва названа прямо: систематическое невыполнение обязательств (от инвестиций до социальных и экологических требований). Этот шаг сигнализировал о новой линии Кабула: контракты должны исполняться, а правила соблюдаться. Однако для внешних инвесторов такой жест стал знаком повышенного риска: Афганистан вошел в категорию юрисдикций, где любая сделка требует дополнительной страховки, внешних аудиторов и встроенных механизмов урегулирования.

Для Китая это стало стимулом пересмотреть модель присутствия: вместо «быстрого входа ради ресурса» приоритет безопасности, юридической защищенности и поэтапных проектов. На первый план выходят международный арбитраж, протоколы эвакуации, независимые аудиты. Пекин по-прежнему заинтересован в литии, меди и золоте, но скорость проектов будет снижена, а условия ужесточены.

На этом фоне Кабул попытался оперативно заполнить вакуум. Уже летом 2025 года талибский министр нефти и недр публично пригласил российские компании в нефтегазовый сектор. Политическая рамка для этого создана: Москва признала нынешнее правительство Афганистана. На KazanForum была подписана первая сделка – соглашение Inteco Group о добыче нефти. Пока речь идет о проектной стадии и топливной торговле, но сам факт указывает на новое направление.

Россия закрепляется в нише поставок сжиженного газа: за март 2024 — март 2025 гг. объем превысил 275 тыс. т на $132 млн. Это уже проверенный канал, который можно масштабировать быстрее, чем начинать добычу с нуля. Однако долгосрочные перспективы зависят от четырех факторов: санкционного давления, безопасности маршрутов, логистических ограничений и способности Кабула поддерживать предсказуемые правила.

SWOT-анализ для Центральной Азии показывает: у региона есть сильные стороны: география коридоров, переработка в Казахстане и Туркменистане, цифровизация таможни. Возможности заключаются в создании топливно-логистического хаба в Герате, масштабировании торговли СУГ и нефтепродуктами, совместных предприятиях по малым НПЗ и расширении мультимодальных маршрутов через Каспий и Кавказ. Но риски очевидны: нестабильность на севере Афганистана, вторичные санкции, перегрузка инфраструктуры, валютная волатильность и возможные пересмотры условий в Кабуле.

Для стран региона открывается окно маневра. Казахстан может усилить свои НПЗ и логистику, Узбекистан закрепить роль узла Хайратон–Термез, Туркменистан расширить коридор Тургунди. Кыргызстан и Таджикистан способны встроиться в энергосделки за счет экспорта электроэнергии и строительных подрядов. Но все это потребует осторожного управления — балансировки санкционных, маршрутных и платежных рисков.
Таким образом, срыв китайской сделки и поворот Кабула к Москве отражают не только поиск партнера, но и формирование новой архитектуры участия внешних игроков в Афганистане. Для Центральной Азии это не столько угроза, сколько тест на способность превратить уязвимость в ресурс развития.

На основе статей казахстанского эксперта Эльданиза Гусейнова для издания «CentralAsiaCronos» (статья 1, статья 2)

@openworld_astana