Мнение: Алматы как модель будущего: роль Центральной Азии в глобальной повестке дня
Алматы постепенно становится центром решения вопросов не только регионального, но и глобального значения. Недавнее открытие здесь Регионального центра ООН по целям устойчивого развития (ЦУР) для Центральной Азии и Афганистана стало событием не менее значимым, чем юбилейная 80-я сессия Генеральной Ассамблеи в Нью-Йорке.
Это не случайно: глобальная повестка дня ООН сегодня всё больше ориентируется на региональный уровень. Центральная Азия — не периферия, а своего рода «модель будущего», где переплетаются проблемы климата, водных ресурсов и безопасности.
Например, ледники Тянь-Шаня за последнее десятилетие сократились более чем на 25% и продолжают таять быстрее прогнозируемых значений, создавая прямую угрозу рекам Амударья и Сырдарья. Эти реки всё чаще не достигают Аральского моря, а его пересохшее ложе превращается в гигантский источник пыли и соли.
Уровень загрязнения воздуха в городах региона, измеряемый по PM2.5, превышает рекомендуемые Всемирной организацией здравоохранения показатели в среднем в 4–6 раз. Экстремальная жара и засуха приводят к потере сельскохозяйственных угодий и деградации экосистем, что сказывается не только на региональной, но и на глобальной продовольственной безопасности.
Центральная Азия уже стала уникальным «испытательным полигоном будущего». В регионе тестируются механизмы трансграничного сотрудничества. Энергетический проект CASA-1000 соединяет Кыргызстан и Таджикистан с Афганистаном и Пакистаном, создавая «зелёный энергетический коридор». Тем временем, афганский канал Кош-Тепа меняет баланс водопользования на Амударье, вынуждая соседние страны искать новые модели соглашений. Вопрос в том, смогут ли эти страны разработать систему совместного управления водными и энергетическими ресурсами. Результат будет определять не только региональные, но и глобальные процессы.
В то же время сама Организация Объединённых Наций сталкивается с дефицитом доверия и эффективности. Совет Безопасности парализован, а резолюции Генеральной Ассамблеи зачастую имеют лишь рекомендательный характер. Перед лицом ядерных рисков, экологических потрясений и угрозы эпидемий мировое сообщество заходит в тупик. Даже такие масштабные инициативы, как Финансовый альянс Глазго за чистый ноль ( GFANZ ), по большей части остаются декларативными, а не направлены на фактическое ограничение «грязных» инвестиций.
В связи с этим всё чаще звучат предложения о реформах, в частности, направленные на укрепление региональных подразделений ООН, способных быстрее реагировать на кризисы и обеспечивать практическое сотрудничество между странами. Другим способом преодоления дефицита доверия могло бы стать более широкое вовлечение независимых экспертных советов – учёных, НПО, аналитических центров – в процесс принятия решений, что позволило бы снизить влияние политического тупика на глобальном уровне.
В целом, Алматы можно рассматривать как модель «ООН в миниатюре» – регионального центра, способного оперативно решать проблемы, которые могут показаться «слишком мелкими» для Нью-Йорка, но критически важны для стран региона. Например, Центр ЦУР мог бы инициировать создание региональной системы мониторинга водных ресурсов с едиными стандартами измерений и прозрачным обменом данными.
Такая децентрализация могла бы стать основой будущей реформы ООН. Это не альтернатива организации, а её обновление: предоставление больших полномочий и ресурсов на региональном уровне при сохранении строгой подотчётности штаб-квартире в Нью-Йорке. В рамках этой модели региональные центры ЦУР становятся не только аналитическими центрами, но и координационными площадками, где принимаются решения по конкретным вопросам, таким как водоснабжение, окружающая среда, энергетика и миграция.
Децентрализация также способствует снижению уязвимости к политическим блокадам. Например, споры в Совете Безопасности ООН между крупными державами редко затрагивают реальную ситуацию в Центральной Азии. Тем не менее, региональный центр в Алматы мог бы обеспечить обмен данными в режиме реального времени о состоянии ледников, уровне воды в Амударье и Сырдарье или качестве воздуха в городских районах, а также предлагать совместные проекты. Таким образом, ООН превращается из абстрактной «мировой организации» в инструмент, приносящий непосредственную пользу людям.
Финансовая основа такой реформы также требует инновационных подходов. Одним из возможных решений мог бы стать учёт не только экономического потенциала стран (ВВП), но и их экологического следа. Чем выше уровень выбросов и загрязнения окружающей среды в стране, тем больше её обязательные взносы. Такая модель будет стимулировать основные загрязнители инвестировать в сокращение своего углеродного следа и развитие чистых технологий, направляя взносы конкретно на региональные операции ООН.
Все чаще возникают идеи о необходимости перехода человечества от стадии «эгоцентричного подростка» с потребительским отношением к миру и глубоким недоверием к стадии «взрослой ответственности», основанной на сотрудничестве и «глобальном рационализме».
Возможно, идеи глобального объединения или даже «мирового правительства» остаются утопией. Но Центральная Азия может стать площадкой для реализации хотя бы части этих идей. К 100-летию ООН новая мировая архитектура вряд ли появится. Тем не менее, если Алматы станет местом, где будут разрабатываться реальные решения для устойчивого будущего, такие решения, как рациональное водораспределение, переход на зелёную энергетику, внедрение водосберегающих технологий и инвестиции в науку, уже станут важным шагом вперёд.
Тимур Серикулы, член редколлегии Фонда «Центр анализа и прогнозирования «Открытый мир» (Астана), эксперт в области международной конфликтологии и геополитики. Имеет опыт дипломатической и миротворческой службы на Ближнем Востоке.