Декриминализация талибов в России: путь к признанию или вынужденная мера

«Казахстан вывел режим талибов из террористического списка, исходя при этом из соображения важности развития торгово-экономического сотрудничества с современным Афганистаном и понимания того, что данный режим является долгосрочным фактором», – заявил К.Токаев[1].

Россия продолжает активно выстраивать свои взаимоотношения с Исламским Эмиратом Афганистан, но до сих пор сохраняет «Талибан» в списке террористических организаций. Однако дела идут на поправку: 27 мая МИД и минюст РФ доложили президенту Владимиру Путину, что талибов можно исключить из списка запрещенных в стране организаций.

Наиболее точно и ясно позицию российской стороны озвучил глава МИД Сергей Лавров, заявивший, что предложение исключить Талибан из списка запрещенных организаций «отражает осознание реальности». По его словам, «они (талибы) являются реальной властью. Афганистан небезразличен нам, нашим союзникам, прежде всего в Центральной Азии».

Данная новость конечно же нашла положительную реакцию в Афганистане. По словам Забихуллы Муджахида, официального представителя ИЭА, расширение сотрудничества с Россией призвано снять препятствия на пути к улучшению отношений между странами.

Достаточно прогнозируемой была реакция Запада. В основу европейской полемики положен вопрос о возможных последствиях такого сближения с Талибаном, вплоть до признания его правительства. США пошли дальше – советник по национальной безопасности Джон Кирби назвал решение России исключить Талибан из списка террористических организаций «плохим сигналом» (horrible message). С его слов, такой шаг может послужить негативным примером для других стран.

Здесь для объективности будет уместным напомнить, что в самих Штатах движение «Талибан» не является запрещенным – его нет в списке террористических организаций Госдепа США, но в нем присутствуют пакистанские «коллеги» талибов — Техрик-е Талибан Пакистан (ТТП), что вполне объяснимо – Пакистан, по определению США, входит в категорию «Основной союзник вне НАТО», единственный в регионе Южной Азии. В этой связи позиция Вашингтона выглядит, как минимум, предвзятой.

Движение «Талибан» никогда не классифицировалось как террористическое и в системе ООН, которая, к тому же, никогда не вводила в отношении «Талибан» санкции. Действуют только персональные санкции в отношении отдельных талибов, введенные резолюцией 2255 (2015) СБ ООН от 21 декабря 2015 года.

Какая бы реакция ни последовала, учитывая уровень участия Москвы в «афганском вопросе», объективно одно – нахождение талибов в российском запретном списке выглядит по меньшей мере нелогичным.

Однако еще не факт, что декриминализация талибов в России произойдет. У Москвы еще есть временной люфт для принятия окончательного решения. Зависит это будет от различных факторов.

При этом Россия сохраняет ряд требований к Эмирату для полного признания его правительства, включая проведение внутренних реформ. В то же время в ситуации с правами человека, которые так актуализирует Запад и которые так раздражают талибов, Москва руководствуется принципом невмешательства, так как «мы имеем дело с суверенными властями». Об этом, в частности, заявил Замир Кабулов. С его слов, обеспечение прав женщин и девочек является не условием, а пожеланием. В этом плане Москва выступает удобным партнером для Кабула.

В целом же, если «амнистия» случится, то пока это будет иметь только символическое значение. Реальному развитию двусторонних российско-афганских отношений, прежде всего, экономических, исключение вряд ли будет способствовать. Конечно, вывод талибов из террористов будет способствовать усилению взаимодействия деловых кругов двух стран. Ранее любые контакты в сфере бизнеса могли быть рассмотрены как сотрудничество с террористической организацией.

Да, Москва проявляет интерес к целому ряду амбициозных проектов в Афганистане, например, строительству газопровода ТАПИ или Трансафганской железной дороги. Но все они далеки от реализации, в том числе из-за проблем с безопасностью в самом Афганистане. За рамки заявлений также не выходят проекты в горнодобывающей и энергетической сферах. Только Поднебесная решилась на относительно крупные для афганских властей инвестиции – китайская Central Asia Petroleum and Gas Co в прошлом году подписала 25-летний контракт на добычу нефти на севере Афганистане. В общей сложности инвестиции составят $540 миллионов к 2026 году.

Другой блок оценок и мнений касается геополитических моментов и основан на тезисе о том, что Кремлю важно партнерство с Исламским Эмиратом Афганистан — это возможность для российских властей доказывать, что они не одиноки в антизападном лагере.

Афганский эксперт Насрулла Станекзай отмечает, что Россия, вероятно, приняла эти шаги по нескольким причинам.

Во-первых, это напряженные отношения между Москвой и Западом, которые заставили российские власти искать партнерство с силами, противостоящими США.

Во-вторых, существует серьезная обеспокоенность российских властей террористической угрозой из Афганистана, особенно со стороны группировок, таких как ИГИЛ.

В схожем русле оценивает заявления властей РФ известный политолог Аркадий Дубнов. По его мнению, «Афганистан в политике России занимает место некоего инструмента в отношениях с США и «Талибан давно пора выводить из террористического списка — это решение перезрело».

В Кабуле и Кандагаре данное положение вещей понимают, как и осознают роль США и Запада в разворачивающейся «Новой Большой игре». При этом Штаты остаются ведущим гуманитарным донором Афганистана. В этой связи на «большую сделку» с Россией «Талибан» вряд ли пойдет. В отличии от «Талибан 1.0», талибы «второго пришествия» не хотят быть антагонистами и чьими-либо антигероями, по крайней мере, до того момента, пока они не определятся на чьей стороне им более комфортно, либо пока не извлекут максимальные дивиденды от сторон. Тогда и появится «Талибан 3.0».

Хотя сферы возможного двухстороннего сотрудничества пока ограничены и туманны, а талибы играют в многовекторность, Москва видит в де-факто афганских властях важные перспективы, в первую очередь, через призму построения своей политики на центральноазиатском направлении и отношений с Пекином.

Важным моментом является доступ к новым торговым маршрутам, что поможет смягчить воздействие западных санкций, а также укрепление репутации Москвы как союзника в Глобальном Юге.

Непосредственно для стран Центральной Азии афганский вектор России будет, если не служить ориентиром, то, как минимум, сыграет положительную роль в рамках долгосрочного планирования экономической интеграции, которая, в свою очередь, поможет региональной стабильности. Безусловно, что встраивание Афганистана в местную экономическую архитектуру может усилить региональное влияние, успокоить противников дипломатии среди талибов и сделать де-факто власть более предсказуемой.

[1] В декабре 2023 года МИД Казахстана заявил об исключении движения «Талибан» из списка запрещенных в стране организаций